Архитектор Андрей Коровянский: почему у нас не так как в Евросоюзе?

Когда мы пишем петиции, обращения, жалобы, то представляем себе по ту сторону баррикад некого безликого чиновника — бессердечного и не способного к нормальному диалогу. И если исходить из подобных представлений, то сложно ожидать, что такой человек пойдет вам на встречу или хотя бы попробует понять озвученную проблему. Но так ли это на самом деле?

Недавно мы провели встречу посетителей нашего портала с архитектором Андреем Коровянским, который сотрудничал как с государственными, так и частными компаниями в Беларуси, Украине и России, а сегодня является главным архитектором проектов в Мастерской ландшафтной архитектуры и дизайна института Белгоспроект (главного проектного института Беларуси). Да-да, это тот самый специалист, который работает над проектами, которые после могут подвергнуться острой критике активистов (или не подвергнуться — мы уверены, что большинство проектов Андрея местные жители воспринимают на «ура»). Общение с нашим гостем очень понравилось всем пришедшим на встречу: он искренне и прямо критиковал некоторые концепции, которые среди людей, пишущих петиции, кажутся аксиомами.

Поэтому мы решили продолжить общение, на этот раз — в виде интервью.

Заметно, что Андрей Коровянский не до конца понимает принципы нашей работы и даже смысл существования портала, во время разговора пришлось многое ему разъяснять, и даже доказывать. Но мы считаем, что даже если нам не удалось убедить Андрея в нашей «нужности», разговор все равно получился очень интересным, и было бы правильно поместить его здесь целиком, без купюр и смягчений.

— Петиции на ваш взгляд работают?

— Нет. Петиции не работают в том числе и потому, что люди, которые их подписывают, как правило, не несут никакой финансовой ответственности. Они могли бы что-то требовать, собрав например, определенный фонд для обновления своего двора. А так — есть законодательство, перечень определенных норм и правил, решение, которое от архитектора требует заказчик, и, наконец, — финансы, которыми располагает тот, кто платит. И давайте будем смотреть на вещи здраво: именно правила и финансовые возможности решают, будет реализован проект или нет, а не «пожелания неравнодушных граждан», прописанные в петиции.

— Мы говорим сейчас о каких-то глобальных проектах, или о простых бытовых обращениях?

— Обо всем.

— Но мы можем привести вам с ходу, в качестве примера, десятки петиций, которые сработали, и помогли исправить ошибки, которые допустили местные власти. Вот, например, история про жителя Мозыря, который за пару месяцев, написав обращения, смог способствовать ремонту сразу трех пешеходных лестниц в городе. Посмотреть петиции можно здесь: https://ipetitions.by/petitions/5358, https://ipetitions.by/petitions/5357, https://ipetitions.by/petitions/5298.

— Еще раз: чтобы что-то изменить или привести в порядок, существует очень четкий и простой сценарий — обращение напрямую в мэрию города, где всегда существует структура, наподобие «одного окна». Если будет множество площадок, где можно оставлять жалобы и обращения, может возникнуть определенный сумбур. В администрации города смотрят на официальные обращения. Я не вижу смысла в дополнительном сборе подписей.

— Так ведь петиции, которые приходят от нас, и являются официальными, юридически состоятельными обращениями. Мы, по сути, выступаем агрегатором, помогающим подготовить грамотный текст и собрать больше подписей. После мы пересылаем обращение в инстанцию, куда оно было адресовано в порядке, установленном законодательством.

— Объясните мне, почему гражданин не может это сделать сам, без посторонней помощи? Быть может, сама по себе необходимость подумать в процессе написания обращения может выступить фактором «естественного отбора»? 

— Во-первых мы видим, что люди опасаются сотрудничать с государственными органами напрямую, им намного спокойнее, когда рядом есть поддержка в нашем лице. Во-вторых, умение эффективно работать с чиновниками, это тоже определенный скилл, требующий понимания тонкостей и опыта. Далеко не у всех активистов хватает времени и терпения на то, чтобы его получать, набивать шишки, мы можем указать на самые типичные ошибки и помочь их избежать. В-третьих, мы экономим время, предлагая людям работу с типичными шаблонами, предоставляя услуги юриста и модератора.

— Совершенно не обязательно, подготавливая обращение по поводу поломанной лестницы, понимать все особенности законодательства. Достаточно просто своими словами описать ситуацию, и это действительно работает.

Конкретно в моей практике было множество таких обращений, на которые мы реагировали и решали проблему. Так зачем еще какие-то фильтры? Не проще ли людям просто объяснять, как и куда самостоятельно писать обращения? Зачем тратить время на сбор подписей?

— Мы регулярно проводим встречи с нашими активистами, на которых как раз и рассказываем, как грамотно и правильно работать с обращениями самостоятельно. Но для многих действительно удобнее пользоваться нашим сервисом. А что касается подписей, их количество демонстрирует, что проблема беспокоит не одного человека, а определенную часть общества, это добавляет петиции внушительности. Да и людям важно понимать, что их мысли разделяют окружающие. Помимо этого, мы отслеживаем, чтобы обращение дошло до адресата, а потом на него был получен ответ.

— Все равно мне кажется, что самостоятельное обращение — простой и легкий путь. А если человек не может найти почтовый адрес, на который надо отправлять жалобы в исполком, может быть, ему не стоит этим заниматься в принципе…

— Несколько лет нашей работы показали, что некоторые люди самостоятельно не могли добиться результата, а когда они начали работать с нами, у них это получилось. Возможно, это доказывает, что определенный накопленный опыт работы с госорганами все-таки важен.

И все же, давайте вернемся к первому вопросу. Попробуем его немного расширить и спросим иначе: есть обращения, которые стремятся решить какие-то рядовые проблемы в жизни дома, двора, улицы: от поломанной скамейки и не вывозимого мусора до новой детской или спортивной площадки. Какие из них будут более успешными?

— Скажу так: обращения, которые касаются капитального ремонта (если он действительно необходим по законодательству), работы ЖКХ, мелкого ремонта, как правило, работают. А вот петиции, которые затрагивают проектную деятельность, по моим ощущениям, на 99% обречены на провал.

— Прямо руки опускаются, неужели у жителей города нет возможности как-то повлиять на глобальные процессы, которые в нем происходят?

— Почему нет? Конечно, есть! Если люди увлекаются каким-либо спортом, например, волейболом, баскетболом или воркаутом, они обращаются к городским властям. Там понимают, какие близлежащие территории скоро пойдут в проектирование и заранее включают в задание для архитекторов требование предусмотреть необходимые площадки. А далее проектировщики думают, как выполнить запрос, учитывая проходящие под землей сети, нормы законодательства. В таком виде учитывать мнение жителей города важно и нужно. Ведь, запланировав такую площадку, мы будем понимать, что она будет действительно востребована.

— А в каком случае петиции точно не идут на пользу?

— Представьте: мы закончили проект, в котором есть собственное архитектурное видение. Работа завершена, мы получили за нее деньги и распределили их на зарплаты и накладные расходы. Бюджет закрыт. Мы отдаем проект заказчику, он выкладывает его на сайт, и тут началось — пришли активисты, они говорят: «поменяйте то, а этого мы вообще не хотим». Заказчик возвращает проект, и что мне дать дальше? Посадить архитектора за зарплату в ноль рублей (ведь бюджет закрыт) перерабатывать все? И вот такую историю мы наблюдаем повсеместно…

— Это вопрос своевременности?

— Да, как я и говорил ранее, важно собрать все пожелания, замечания и предложения от людей, которые заинтересованы в проекте, до момента, когда мы приступим к созданию проекта. Но я здесь должен подчеркнуть, что сбор отзывов — работа не архитектора, а местных властей. 

— Но вы же понимаете, что местные власти объявление о том, что проводится такой сбор информации, помещают зачастую в самом неприметном месте, где его, даже постаравшись, будет трудно найти?

— Я не могу комментировать, не зная конкретных примеров. Но, вероятно, если такое происходит, для подобных поступков также есть свои причины. К примеру, заказчику надо как можно быстрее закрыть данный вопрос, заканчивается финансовый год, горит календарный план, надо успеть к началу или к окончанию строительного сезона… Многое зависит от принципов загрузки предприятий и производств для изготовления различных изделий и оборудования (надо оформлять заказ за несколько месяцев до начала стройки) и т.п. Важно объяснить, что если проект готов, и появился активист со своими предложениями, который, к тому же, привлек общественность, то в первую очередь надо не шум поднимать, а собирать деньги на то, что бы переделать план.

— Вы много работали в России и Украине, насколько себя эффективно показали обращения там?

— В России мы работали под конкретные заказы девелоперов, при создании новых ЖК. И маркетологи застройщика очень хорошо понимали, что, например, хорошо оборудованная детская площадка, может понравиться детям потенциального покупателя, и станет одним из аргументов в пользу покупки. То есть инфраструктура становилась лучше, разнообразней благодаря в первую очередь тем, кто был готов платить за всю эту красоту: это мог быть или застройщик или новые жильцы, которые еще до заселения скидывались на дополнительные опции.

Что касается активистов, у меня нет положительных примеров из России. К сожалению, в этой стране очень много псевдоактивистов, псевдодепутатов — людей, которые на такой деятельности стремятся заработать политические очки. Они поднимают шум не потому, что хотят решать конкретные проблемы, а для того, чтобы быть в эпицентре событий.

Есть еще одна категория российских активистов — «профессиональные жалобщики». Это — проплаченные лоббисты от различных бизнесов, заинтересованных в том, чтобы проект не был реализован или претерпел изменения. Например, мы проводим реконструкцию парка, а там есть кафе, рестораны, выходы из офисов, автостоянки, и у всех есть свои интересы. В итоге всегда найдется заслуженная бабушка-активистка, которая будет рассказывать, что именно в этом месте парка она оставляет свою машину, что бы дойти до расположенного неподалеку кафе, а значит, парковку там обязательно надо оставить.

Лично я встречал одних и тех же таких профессиональных жалобщиц, которые приходили на обсуждение разных объектов, расположенных в разных частях города. Я знаю, что этого человека купили, и он лоббирует интересы. Но доказательств нет, зато есть обращение граждан, и на него необходимо реагировать.

В Беларуси, к счастью, такое редко встретишь.

— На недавней встрече, которую мы провели с посетителями нашего портала, вы рассказывали про то, почему белорусские дворы выглядят не так, как во многих европейских странах: беднее, скромнее, серее. Для тех, кто не смог попасть на эту встречу, могли бы вы описать кратко, в нескольких пунктах, причины?

— Да, конечно. Пункт первый — деньги. Собственно, на этом можно и заканчивать. Потому что пока нет должного финансирования — нет красивых, современных спортивных и детских площадок, качественного озеленения и всего остального. В Беларуси есть ЖЭС, на чьем балансе находятся дворы, подъезды, детские и спортивные площадки. И на те минимальные бюджеты, что выделяются, приходится все это поддерживать в человеческом состоянии.

Надо сказать честно, что сегодня работа над проектом по реконструкции дворов профессиональному архитектору крайне невыгодна с финансовой точки зрения. На нее обычно надо потратить 2–3 месяца, а стоит она примерно 250–500 рублей. И в этот бюджет надо поместить огромное количество дополнительных накладных расходов. Вот поэтому занимаются этой работой инженеры-генпланисты и даже сами строители. Поэтому хоть и выставляются подобные работы на открытые государственные тендеры, архитектурные бюро за них практически никогда не берутся.

— И все же, давайте перечислим факторы, помимо денег, которые влияют на ситуацию.

— Второй пункт — чисто организационный. Ландшафтная архитектура передана из Министерства строительства и архитектуры в Зеленстрой. А курируют эти вопросы управления капитального строительства. Именно это я и хотел бы поменять, вернуть вопросы ландшафтной архитектуры обратно в Минстрой. Это даст возможность изменить политику финансирования благоустройства. Не по остаточному принципу, а адресно, ведь ландшафтная архитектура — это самая социальная сфера архитектуры, а дизайн среды – показатель благосостояния общества, условий жизни и удовлетворения запросов населения. Это важный социокультурный аспект, который необходим для формирования положительного восприятия действительности.

И, наконец, третий пункт касается вещей неочевидных для обычного горожанина. Все инженерные сети (например, водопровод, газопровод, связь, электричество) в белорусских городах лежат в грунте, причем проложены они не в одном канале, а каждая по-своему.  Каждая из этих сетей должна проходит капитальный ремонт раз в определенное количество лет. Одна — раз в пять лет, другая — раз в три года и т д. По нашему законодательству тот, кто занимается капитальным ремонтом сети, обязан за свои деньги восстановить потом «все как было» до ремонта.

И теперь представьте, что мы делаем красивый арт-объект, а потом все это приходится перекопать, потому что меняли трубу… Местные власти, которые занимались ремонтом, обязаны все восстановить, но денег, а, возможно, и компетенции у простых рабочих на это нет… Теперь вы, скорее всего, понимаете, почему исполкомы с большой неохотой утверждают проекты с «изысками» — после их придется ремонтировать за собственные деньги.

И именно из-за наличия инженерных сетей вы нередко можете увидеть, что во дворе вашего дома на первый взгляд совершенно нерационально расположена спортивная площадка или зона отдыха. На самом деле очень часто это происходит потому, что проектировщик вписывал объекты, учитывая расположение всех сетей, и стараясь попасть в «окно» необходимых отступов.

— Получается, что действительно необычное благоустройство может появиться лишь в новых ЖК, и только при условии, что застройщик и люди, покупающие квартиры, будут готовы платить немалые деньги за более качественную инфраструктуру?

— По большому счету, в нынешних белорусских реалиях — да. Эти расходы просто включаются в стоимость квадратного метра нового жилья. Нормальные, адекватные детские площадки, которые вызывают интерес у детей, стоят 70–100 тыc. долларов. Очевидно, что такие бюджеты для подавляющего большинства ЖЭСов неподъемны.

Я могу увидеть здесь только одну альтернативу для нормального благоустройства: местные жители могут собрать деньги и хотя бы частично профинансировать качественное благоустройство. Именно по такому принципу шла реконструкция восточного Берлина. Так же реконструируют свои дворы соседства в Швеции, гмины в Польше, коммуны в Голландии и Дании. Это самый действенный и самый правильный способ изменить и украсить свой двор. 

Фото: Onliner.by